Батарея, огонь!

В 2002 году исполнилось 58 лет Корсунь-Шевченковской битвы, одному из самых крупных сражений Отечественной войны на правобережной Украине. Наша 6-я краснознаменная стрелковая дивизия, прославившаяся героической обороной Брестской крепости, участвовала в этой битве. Дивизия держала внешнее кольцо окруженной немецкой групировки и отразила все атаки противника, пытавшегося прорвать кольцо и вывести свои войска из окружения. В результате Корсунь-Шевченковской битвы были разгромлены 12 немецких дивизий. Было убито, ранено и взято в плен около 75 тысяч солдат и офицеров противника. Были освобождены Звенигородка, Шпола, Смела, Богуслав, Канев и множество населенных пунктов правобережной Украины. Корсунь-Шевченковская битва сыграла важную роль в освобождении всей Украины от немецко-фашистских захватчиков.

Итак, Корсунь-Шевченковская битва, 44-й год, конец января. Наш 84-й полк сменил участок обороны и занял оборону в Писаревке - большом селе Кировоградчины. Наша минометная батарея готовится к бою. Командир батареи пошел на НП, за ним потянули связь, старенький, весь побитый осколками провод. Я старший на батарее. Минометные расчеты готовят огневую. Солдаты кирками и лопатами роют плошадки под минометы и ровики для себя и мин. Ровики нам часто сохраняют жизнь. На дворе оттепель, но земля промерзла и работа движется медленно. Немцы начинают артподготовку, снаряды рвутся вблизи нас, и это тоже замедляет работу расчетов. Один из расчетов выкапывает из земли большой мешок семечек. Хозяева хаты, за которой стоят наши минометы, спрятали семечки от немцев. Семечки сырые, но вкусные. Наконец огневая закончена. Иду докладывать комбату, что батарея к открытию огня готова. Слышу, как наш телефонист, сидя в ровике, все время повторяет "Незабудка, Незабудка, Незабудка". Кругом снег, грязь, холод, а ему подавай незабудку. "Незабудка" - это позывная командира батареи. "Незабудка" молчит. Значит, связи с НП нет, очередной артналет перебил провод. Посылаю солдата с катушкой на линию искать обрыв. Нам сейчас очень нужна "незабудка". Иду в хату погреться. В хате расположился штаб какого-то мотоциклетного батальона, продвигающегося к передовой. В хате висят антены, установлена радиостанция и радист передает какие-то команды. Входит командир батальона и как-то нервно говорит радисту "сворачивай рацию", а сам торопливо выходит во двор. Артналеты на село учащаются, в разрывы снарядов вклиниваются выстрелы пушек, как-будто танковых. Вбегает командир батальона, и с порога кричит: "Рви провода, вытаскивай рацию" и выскакивает из хаты, я за ним. Вижу, что на западной окраине села на бугор выползли немецкие танки и ведут беглый огонь по селу. А на нашей узенькой крутой улочке в два ряда "мчатся" машины и повозки, вместе с ними движется даже какой-то наш танк. Танк скорее всего неисправный, но все равно страшно, когда убегает наш танк. Все стараются вырваться из села. На дороге снег, грязь, колдобины. Машины буксуют, повозки тонут в грязи. У плетней валяются мотоциклы. Мотоциклисты бегут по огородам. Паника. "Драп марш", как говорилось у нас. Перед глазами картина: на дороге застряла грязная полевая кухня. Не может подняться на горку. Ездовый стоит на передке и кнутом бьет лошадей. Кони не тянут. Сзади стоит "Виллис" с каким-то полковником в папахе и бекеше с меховым воротником. Полковник хочет удрать из села, но кухня загородила ему дорогу и не дает проехать. Полковник грозит кулаком ездовому и матерится, а повар отмахивается от полковника, как от назойливой мухи, и продолжает черпаком выливать суп из котла, чтоб облегчить кухню. Повар тоже торопится удрать.

Обстрел села усиливается. Хаты горят. Немецких танков уже не видно. Неужели прорвались? Как бы не попасть в окружение, если с танками просочились автоматчики. Бегу на огневую. Связи еще нет. Солдаты выжидательно, а некоторые с испугом смотрят на меня. Ждут моей команды. Боевой опыт у меня есть. Надо стрелять, надо помочь нашей передовой. Но куда стрелять? НП молчит. Где сейчас передовая, не знаю. Стрелять наугад нельзя, попадешь по своим. Отходить без приказа тоже нельзя. За это трибунал. Да и как отходить? Минометы тяжелые, повозок на огневой нет, но и попасть в плен неохота. Мгновенно просчитываю на своем "компьютере" все возможные варианты и подаю команду: "Всем занять круговую оборону. Подготовиться к ведению огня!". Посылаю двух солдат востановить связь и найти командира батареи, а сам выхожу на улицу. Она теперь пустынна. Ни тыловиков, ни мотоциклистов на ней нет. И вдруг вижу: идет неторопливо по улице командир нашей дивизии полковник Обушенко. Я его сразу узнал. В середине декабря наша дивизия отмечала свое 25-летие, и командир дивизии вручал нашему полку боевое знамя. Сейчас он идет один, без охраны и адьютантов. Я подбегаю к нему и, волнуясь, докладываю, что батарея готова вести огонь, но связи с НП нет, и куда стрелять, я не знаю. Командир дивизии внимательно, как мне кажется, смотрит на меня и спокойно говорит: "Лейтенант, вот за той высотой накапливаются для атаки немцы, дай им туда огонька, да побольше!". И показывает на бугор, по которому ползали немецкие танки, а сам поворачивается и продолжает идти по улице. А я, не сообразив послать с ним для охраны хотя бы одного солдата, пулей лечу на огневую, быстро готовлю данные и подаю команду: "Батарея, огонь!". Мин мы не жалеем. Командир батареи потом говорил мне, что мы очень удачно накрыли немцев и они в этот день на нашем участке в атаку больше уже не ходили. Позднее я понял, почему командир дивизии был таким спокойным. Он в тот день побывал в нашем полку на передовой, своими глазами проверил нашу оборону, увидел, что передовая прочно стоит на месте. Командир дивизии был уверен, что оборону полка немцы не прорвут. А вот почему он шел из полка один без охраны, для меня осталось тайной. На войне я с командиром дивизии больше близко не встречался, и спросить его об этом не смог, да и вряд ли он запомнил такой незначительный для него эпизод. А сейчас спросить об этом уже не у кого. Командира нашей 6-й Орловско-Хинганской орденов Красного Знамени и Суворова II-й степени стрелковой дивизии, генерал-майора Обушенко Ивана Федоровича уже нет в живых. Вечная ему память. А я навсегда запомнил этот тяжелый для меня день, и спокойный, с ярко выраженым белорусским акценом голос комдива: "Лейтенант, вот за той высотой накапливаются для атаки немцы, дай им туда огонька, да побольше!".

Майор Фаворов Ю.Л.

Главная страница